Продажа недвижимости по методу наилучшего предложения. Отличие его от аукциона.

Читать запись полностью »

Квартира для Серафимы. Глава третья: Великое переселение.

Если вы думаете, что события, описанные в этом рассказе, развивались неспешно, то вы ничего не понимаете в продажах недвижимости!

Инопланетянин — потенциальный покупатель на квартиру Серафимы Матвеевны — с которого, собственно, и начался наш рассказ, не оставил аванса. А, значит, ничем нам обязан не был, как и Серафиме с ее квартирой и всей последующей выстроенной цепочке.

И значит, стратегия нашей работы должна была включать человеческий фактор. Например, Инопланетянин мог просто передумать, или его иностранная тётка уехать, увезя с собой доллары на вожделенную квартиру.

Поэтому все описанные события уложились всего в 3 дня — с понедельника по среду. И уже к вечеру среды мы были во всеоружии. Мы чувствовали себя ужасно гордыми тем, как быстро решили сложную задачу, и явились пред очи генерального доложить о выполнении задания.

Генеральный был зол и метал молнии.

Фирма тогда занималась Бог весть чем, от столярного и швейного дела до горюче-смазочных материалов и тяжёлых грузовых машин.

Машины обычно генеральный пригонял под заказ, взяв предоплату у заказчика.

На этот раз заказчик, для которого уже в пятый раз пригнали МАЗ-504В-панелевоз, предоплату не внёс, но клятвенно пообещал оплатить сразу после доставки.

Генеральный взял под этот заказ кредит в банке. Под грабительские 2,7% в день и 4% за каждый день просрочки.

Заказчик на связь не выходил, проценты капали, и Сергей был чернее тучи.

— Серёж, нам деньги нужны, — жалобным голосом протянул Юра.

— Что???? Какие деньги??? — громовым голосом изверг генеральный, — И вы туда же?!

Мы ретировались. Но деньги нам были нужны позарез!

Нужно было выкупить квартиру у Миши, переселить туда Славочку, потом произвести обмен квартиры Серафимы на квартиру Наташи по Первомайской улице, и наконец, сделать приватизацию квартиры в доме номер 29 по проспекту Победы и произвести сделку. Фух.

На все это нужно было не так много — всего $2000. Но их-то у нас и не было!

Миша, как я уже писала, был человеком патологически скупым и донельзя подозрительным.

Договориться с ним переоформить квартиру и заселить Славочку до оплаты было фантастическим сценарием!

Пришлось звонить Инопланетянину.

Он не замедлил появиться. Битых минут сорок мы с Юрой пытались ему объяснить схему обретения им желаемой квартиры, но по его глазам мы все больше видели, как он теряет нить понимания.

В конце концов Инопланетянин не выдержал и спросил: «Вы хотите, чтобы я просто дал вам денег? Ни под что?»

Мы дружно закивали.

Инопланетянин достал кошелёк и, вынув оттуда пачку стодолларовых купюр, отсчитал ровно 20 штук.

Мы были покорены.

В тот же день Серафима Матвеевна, используя поистине магические способности, привела Славочку в ЖЭК, где за тридцать минут и шоколадку тут же выписала Славочку из квартиры. Затем мы под воздействием какого-то гипноза поехали к нотариусу, где состоялась сделка купли-продажи Калиновской квартиры. Там же совершенно подавленному развитием событий Славочке были вручены ключи от квартиры радиолюбителя, и все в тот же день поданы документы в бюро обмена на Наташину квартиру.

Оставалось только после получения ордера на вселение приватизировать квартиру.

О, эти приватизационные годы!

Мы тогда взахлёб дружили с Николаем Степановичем, начальником отдела приватизации Горловского исполкома. Открывали двери в его кабинет лёгким движением плеча, а разговор начинался со слов: «Ну, вздрогнули?»

Николай Степанович любил молоденьких женщин, но ещё больше любил коньяк «Чёрный аист».

Наше знакомство с ним началось с того, что мне нужно было решить один срочный вопрос — снять с северной брони и приватизировать за один день квартиру внезапно прибывшего с севера же к умирающей матери жителя Горловки.

Мне пришлось напрячь всех своих знакомых и попросить рекомендаций. Рекомендатель дал только одно напутствие: «Чёрный Аист» — наше все!»

Я купила целых две бутылки этого чуда молдавского винпрома, два лимона в придачу и взяла с собой кухонный нож.

Вход в его кабинет охраняла церберуня-секретарша неопределённого возраста.

Мне повезло — в тот день церберуня отпросилась и ушла пораньше.

Я беспрепятственно вошла в кабинет начальника отдела приватизации и молча выставила на стол бутылку «Чёрного Аиста». Потом ещё одну. Потом достала лимоны и нож.

Он посмотрел на меня глазами секретаря подпольного обкома и сказал: «Дверь закрой».

Я повернула ключ в замке. Потом в полном молчании Николай Степанович поднялся, открыл старый, видавший виды шкаф и достал две коньячные рюмки. Разлил коньяк. Отрезал моим кухонным ножом дольки лимона.

Я было открыла рот, но он жестом приказал мне замолчать. Затем снова разлил коньяк, и мы снова выпили в полном молчании.

Потом он прошел на своё начальственное место, сел на потертое кожаное кресло и сказал: «Проси, что хочешь!»

Я ворвалась к начальнику отдела приватизации мимо церберуни, с моих ботинок капало — начался противный октябрьский дождь.

— Тихо, тихо, — остановил поток моего сознания Николай Степанович.

— Сначала дело, — и налил невесть откуда взявшийся «Чёрный Аист» по рюмкам.

«Такое впечатление, что коньяк у него никогда не заканчивается», — пронеслось у меня.

Выпив и закусив порезанным на дольки яблоком, Николай Степанович, наконец, позволил мне рассказать о проблеме.

Несмотря на его «ты», Николай Степанович был всегда подчёркнуто вежлив и называл меня, девчонку, исключительно Еленой Аркадьевной.

— Разве ж это проблема, уважаемая Елена Аркадьевна, — протянул он нараспев, — Ты ведь помнишь, как мы с тобой в прошлый раз за 3 дня сделали невозможное?

Именно с того парня с Севера и началось наше знакомство. Молодой человек находился уже лет пять на заработках в Тюмени, квартира по советским ещё законам находилась на северной брони. Его вызвали к тяжело больной матери, которую срочно госпитализировали, а сыну отправили телеграмму, чтобы успел приехать проститься.

Нас попросила ему помочь его подруга Лариса, с которой мы тоже приятельствовали, и которая периодически пользовалась нашими услугами.

— Лена, сказали, что она не доживёт до среды, — без предисловий сказала Лариса, — У тебя 2 дня. Эти ведьмы положили глаз на его трёхкомнатную квартиру и норовят оттяпать ее у него.

Миссия казалась невыполнимой. Нужно было успеть снять бронь, обычно на это требовалось 3-5 дней по процедуре, потом получить справки на приватизацию в ЖЭКе, заказать техпаспорт и получить решение исполкома о приватизации. Работы на месяц.

Николай Степанович взялся за дело с рвением. И не только маячившие перед глазами северные конвертируемые доллары двигали им. Нами двигало чувство справедливости не дать двум жэковским ведьмам оттяпать причитающуюся парню по праву квартиру.

В отдел брони исполкома мы с Николаем Степановичем поехали вместе. Я осталась за дверью, а он решительно постучал и вошёл во внутрь. Не было его минут пять, затем он вышел с улыбкой победителя и с бумагой с печатью, зажатой в крепкой начальственной руке.

— Я в исполком, а ты в ЖЭК, — направил он меня, — Просто покажешь бумагу о снятии с брони и возьмёшь справку о составе семьи. И молчи там.

Я вошла к начальнице ЖЭКа, лучезарно улыбаясь.

— Да? — подняла голову дама за столом, и наши глаза встретились.

Она сразу поняла, по какому поводу я пришла, а я — что разговор не заладится.

— Я по доверенности от N. Мне нужна справка о составе семьи, — моя улыбка самопроизвольно начала сползать с лица.

— Приходите в приёмный день, — иронично заметила дама.

«Они имеют связь с больницей», — догадалась я. Счёт на часы.

— Пожалуйста, — я ещё надеялась, что с ней можно договориться, — ее сын должен успеть приватизировать квартиру. Вы можете ему помочь. И он готов отблагодарить, — это был шанс.

— Отблагодарить? — все также иронично, — Зачем мне его благодарность? Я возьму все.

Кажется, я что-то кричала ей о чести, совести, законах мироздания.

Потом я выдохлась, рывком открыла филёнчатую, выкрашенную белой масляной краской дверь, и со всей силы хлопнула ей, надеясь, что полированный стол под начальницей ЖЭКа рухнет и развалится.

«И, что? — спросила я у себя, — чего ты добилась? Тетка заберёт квартиру парня, мама вряд ли доживёт до утра. Это все».

Я вышла, села в нашу рабочую машину и сказала водителю ехать в исполком.

— Вот, курва! — выругался Николай Степанович, — и вдруг решил — Сам поеду. Жди.

Он отсутствовал больше часа. Я нервничала так, что нагло открыла створки шкафа в его кабинете, достала непрекращающийся Чёрный Аист, и наполнила рюмку. Потом ещё одну.

Когда он вернулся, я уже была в кондиции Славочки.

Он расправил передо мной бланк справки о составе семьи.

— Кааааак? — вскричала я.

— Разговор долгий был. Мы ж сто лет знакомы…. и потом, — внезапно улыбнулся он, — я сказал, что ты разговор на диктофон записала.

Это была победа.

Нет, это была Чистая Победа! Света над тьмой и разума над жадностью.

— Она плакала. Рассказывала, что у неё больная мать, дочь с ребёнком не замужем. В общем, звони парню своему. Завтра будет решение.

Наутро Николай Степанович провёл внеплановое заседание исполкома и к обеду мы получили решение. Я поехала в БТИ, где девчонки, которые нас просто обожали, в считанные минуты зарегистрировали решение и выдали свидетельство о праве собственности.

Я попросила у них сразу справку-характеристику для дарения, и уже через два часа мы привезли нотариуса к матери парня.

В семь утра позвонили из больницы и сообщили, что мать ночью скончалась.

А в восемь в дверь квартиры позвонили. На пороге стояли начальник ЖЭКа и мастер.

Начальник ЖЭКа сказала, что в силу того, что квартира не приватизирована, она отходит ЖЭКу. Они до последнего не верили.

Северянин вынес договор дарения. Мы все успели.

— Разве ж это проблема, — повторил, очнувшись от общих воспоминаний Николай Степанович. — Завтра сделаем внеплановое заседание исполкома.

— Ну, что ты стоишь? Наливай!

Квартира для Серафимы. Глава вторая: Славочка.

Расклейка объявлений по району принесла свои плоды. Нам предложили купить 3х комнатную квартиру в том же доме, где жили Серафима Матвеевна со Славочкой, и которая, конечно, им никак не подходила. Владельцами квартиры была пожилая пара, дети которой давно переместились в Москву, а теперь, наконец, получили возможность забрать родителей. И дочь, и сын работали в каком-то закрытом военном предприятии в Подмосковье, имели высокую стабильную зарплату и уже обзавелись собственными квартирами. Квартира нам понравилась, как и сама пара. Отнеслись они к нам с искренним уважением и даже каким-то восторгом прикосновения к «новой эпохе капитализма».

Вторая квартира была чуть дальше, где располагался когда-то магазин «Турист», а теперь, как и все в городе, превратился в большой «комок» — сборную солянку всяких товаров от рыболовных крючков до краски для волос. Это была большая, метров в 60 двухкомнатная квартира, с высоченным, под четыре метра потолком, лепниной на потолке и маленьким «французским» кованым балкончиком на центральную улицу.

В квартире жили три поколения семьи — бабушка с дедушкой, папа с мамой и их сын, отроду 11 лет. Отношения в семье были напряжённые, это было видно невооружённым глазом. Больше всего страдала мама, приходившаяся старшему поколению невесткой, не имевшая права голоса, и, пожалуй, единственная, кто был заинтересован в размене. А меняться старшее поколение было готово только на такую же двухкомнатную квартиру и «что-нибудь для детей, можно подальше от центра».

«В общем, без шансов», — как сказал после часовой беседы Юра.

И, наконец, однокомнатная квартира в районе автовокзала, на первом высоком этаже, без балкона, но с подполом, в котором хозяева хранили разного рода консервацию.

Квартира была небольшая, но удивительно уютная. От неё просто веяло любовью и добротой. Хозяйка квартиры уезжала, как она сама выразилась, «на пмж в Луганскую область». Была весёлого нрава, с лёгкостью переносила все тяготы перестроечного бытия, стоившего ей карьеры в госбанке, и потери существенной суммы денег от той ещё, «Павловской» реформы. Когда в один день государство перестало принимать пятидесяти и сторублёвые купюры. Рассказывала об этом, смеясь, с юмором подшучивая над своей незадачливой долей.

Вот в эту квартиру мы и привели Серафиму Матвеевну. Волнуясь, как она отнесётся к первому, «неходовому» этажу, до последнего не говорили ей об этом. Несмотря на наши опасения, Серафима была просто в восторге! Они с Натальей — так звали хозяйку — в долю секунды нашли общий язык, спустя полчаса уже обсуждали рецепт наливочки и засолки зелёных помидоров.

Цена квартиры нас полностью устраивала. Оставив Наталью и Серафиму наслаждаться обществом друг друга, мы поехали смотреть вторую квартиру, ключи от которой Миша оставил в сейфе у генерального.

— Интересно, куда девался хозяин этого Клондайка? — спросил Юра, едва переступив порог Калиновской квартиры.

И вправду, квартира представляла просто кладезь всего ненужного и непонятного. В выдвинутых ящиках старого рассохшегося стола нами были обнаружены сотни скрученных проводов, запчастей к ламповым телевизорам, какие-то диоды-триоды и транзисторы-резисторы.

В коридоре грудой были свалены коробки из-под проигрывателей, граммофонные иголки и грампластинки всех времён и народов. Мы тогда оттуда много чего вынесли. Пластинки Александра Вертинского и «Времена года» Чайковского до сих пор хранятся в моей Донецкой квартире.

-Колись, где спрятал труп, — допытывался у Миши обалдевший от всего это «великолепия» Юра. На что Миша только взмахивал театрально руками, делая жестом что-то вроде «ах, оставьте!» и стоически молчал.

Потом, уже через год, мы узнаем, что собственник квартиры, заняв у Миши, который промышлял наподобие старухи-процентщицы ростовщичеством, N-ную сумму денег, просто свалил из города, бросив и свой радиотехнический бизнес, и квартиру, которая не покрывала и половины взятой у Миши суммы. В то время ростовщичество, я вам скажу, процветало.

Мой одноклассник Валера, с весьма подходящей его поприщу фамилией Проценко, успешно давал деньги под проценты, пока однажды не загнал в глухой угол отчаявшуюся заёмщицу.

Об этой истории я узнала буквально сразу, как вернулась в Горловку с Камчатки. С одноклассниками я почти не общалась, поэтому не была посвящена в тайны и перипетии местной криминальной тусовки. Валера слыл парнем лихим и сделавшим состояние на слезах несчастных коммерсов, ссужая им деньги под 15% в месяц.

Одна незадачливая леди, махнувшая, не глядя, свою свободную жизнь на иллюзорный заработок на египетской коже, взяла у Валеры $4000. Кожа оказалась не того качества — сравнивать комерсантам ещё было не с чем. Первый же «кислотный» горловский дождь оставил чёрные слезы на белом перламутре плаща. Лесе — так звали коммерсантку — пришлось возвращать не только деньги за оплаченный уже товар, но и средства за «моральную компенсацию», что в те непростые годы было обычным явлением. Денег взять было неоткуда, и Леся, что называется, «попала».

Валера включил счётчик, который крутился с такой частотой, что за полгода накрутил ровно такую же сумму «компенсационных». Лесе намекнули, что она может лишиться не только квартиры, которая не стоила и трети насчитанных процентов, но любимой и единственной дочери. Леся глубоко вздохнула, и купила у заезжего барыги пистолет. Затем позвонила Валере и сказала, что готова приехать к нему и рассчитаться.

Где она взяла $8000, доподлинно неизвестно. Известно лишь, что Леся передала ему деньги. Валера взял пачку и предложил Лесе кофе. Повернулся к кофейнику, сказав: «Сейчас посчитаю».

«Я принесла тебе денег. Посчитать», — эхом отозвалась Леся и выстрелила Валере в затылок.

Потом спокойно взяла из кофемашины чашку со сваренным уже напитком, холоднокровно отодвинув рухнувшее тело Валеры и вылила его в раковину.

Затем аккуратно прикрыла за собой обитую багровым дермантином дверь, и вышла вон.

Квартира для Серафимы. Глава первая: Инопланетянин.

Когда-то давно, когда ещё квартиры были в дефиците, а покупатели стояли в очереди, чтобы им продали хоть что-нибудь, все агенты по недвижимости продавали информацию.

Да-да, был такой период в истории украинского рынка недвижимости. Интернета не было, да, что там, интернета! Компьютеры были у самых продвинутых!

В нашей компании под названием «Стелла» была пишущая электрическая машинка. За ней сидела строгая Тоня-машинистка. Если нужно было что-то напечатать сверх спущенных ей сверху от шефа циркуляров, мы «подогревали» Тоню шоколадкой. А потом генеральный неожиданно купил компьютер. И почему-то поставили его прямо к нам в отдел. Компьютер поставил Миша из очень крутой «компьютерной фирмы КЭТ» и что-то там LTD.

Программисты у Миши были шутники. Они напичкали машину всякими программами, на которых мы должны были учиться печатать и поставили втихую бродилки-стрелялки. Но самое смешное было, когда случайно нажимаешь не ту клавишу, то экран гас, и появлялась надпись: «Чайник, пойди перекури!»

Как-то очередной клиент зашёл к нам в кабинет. Он долго рассказывал, что ему нужна квартира только на площади Победы и нигде больше (центральная площадь Горловки), что к нему приехала родственница из Канады и пока даёт деньги, нужно срочно найти квартиру. Я с глубокомысленным видом сидела за компьютером, уставившись в монитор, нахмурив брови, и мучительно делая вид, что что-то выискиваю в мифической базе данных. На самом деле, «базой данных» была двенадцатилистовая школьная тетрадка, называемая за ее замурзанный вид «мурзилкой2, в которой было десятка два квартир, и которую хранили как зеницу ока.

Посетитель смотрел на меня как на спасителя, и мне стало неловко. Я вынырнула из-за компьютера и записала его номер телефона, пообещав позвонить, как только у нас появится подобная квартира. Неловко мне стало потому, что весь разговор я играла в игру «убей бабушку», и все никак не могла пройти на 9й уровень. Потерпев очередной раз фиаско, я глубоко вздохнула и обратила взор на посетителя. Нет, конечно, нам хотелось и денег заработать, и человеку помочь. Но ситуация на рынке была такой, что искомая квартира могла появиться только вместе с инопланетянами на летающей тарелке.

Шёл 1993й год, приватизированных квартир было по пальцам пересчитать, люди ещё не поняли, что их квартиры — это их деньги, и не спешили превращать недвижимость в товар. И надо же так случиться, что именно в эту минуту зашёл генеральный и бросил: «Лен, тут моя соседка звонит и просит помочь продать какую-то квартиру своей тётки. Это по твоей части.»

Я в секунду подскочила и вылетела в коридор.

Телефон у нас, конечно, был, но соседка звонила в приёмную к машинистке Тоня. Тоня сделала обиженный вид. Ей не нравилось, что у нас теперь будет компьютер и мы перестанем носить ей шоколадки.

На самом деле, Тоне не нужны были наши шоколадки, а очень хотелось с нами, девочками посплетничать.

Соседка оказалась смешливой молоденькой девчонкой, тётка которой жила, вы не поверите, прямо на площади Победы! У тётки был непутевый сын, кузен смешливой, и ей нужно было разменять свою неприватизированную роскошную 2х-комнатную сталинку на две однокомнатные.

Конечно, задача стояла не из лёгких, учитывая дефицит квартир, но это было везение!

— А Вы счастливчик! — объявила я инопланетянину. — Квартиру в ближайшее время Вы купите. Но мне нужно недели 2-3, к тому же необходимо ее приватизировать. И я пока не знаю, сколько она будет стоить.

— Я знал, что вы волшебники! — закричал инопланетянин и добавил. — Вы не волнуйтесь, деньги не проблема!

О доверии

Статья не о недвижимости. Но и о нашей профессии в том числе. Она о доверии, о репутации и просто о человеческих отношениях, которые главней всех богатств мира.

Я весь вечер, ночь и утро думала, писать об этой истории или проглотить.
И поняла, что если не напишу, не выплесну все из себя, не смогу радоваться празднику, ехать на бал, встречать весну.
Вчера был плохой день. Страстная пятница. Говорят, что в этот день лучше не выходить из дома, а печь паски, красить яйца, наслаждаться атмосферой подготовки к празднику.
Но работа есть работа. И кроме этого, мне нужно было заехать в салон померить платье, которое я отложила для бала.

Бал.

Для примерки платья мне нужно было взять с собой бальные туфельки, чтобы померить длину. Выезжая из дома, отвлеклись и забыла их в прихожей под зеркалом. Важный момент для дальнейшего рассказа.
По дороге через Дарницкий мост уже вспомнила, что оставила туфельки. Когда приехали в офис, попросила мужа вернуться и забрать их. Он сказал, что нет никакого смысла за ними возвращаться, и что ничего не случится, если приеду на примерку в субботу.
Но моя ответственность не даёт мне спать спокойно. Я же пообещала заехать в пятницу в 17-00!
Тут у Андрея образовались дела в правительственном квартале, а оттуда уже по Парковой дороге рукой подать. Он мне позвонил уже из дома и спросил, где лежат туфельки.
Итак, ровно в 17-00 мы приехали в салон «Dress-Bar” на Прорезную, 10.
Настроение было приподнятое. Померила платье, девушка-продавец подколола мне его по длине и предложила выйти в зал посмотреться в большое зеркало.
Все мои вещи оставались в примерочной. Муж присел на диван в зале и пил кофе, которым его любезно угостили.
Я подошла к зеркалу, чтобы разглядеть себя со всех сторон.
Девушка, которая занималась со мной, предложила мне бижутерию под платье. На мне были сережки из белого золота с сапфиром, которые совершенно не сочетались с платьем, и я решила примерить бижутерию. Девушка поднесла мне в ладошке длинные серьги с застежкой-гвоздиком.

Я сняла свои и положила ей в ладошку. Посмотрев на себя в зеркало, увидела, что сережки не подходят к платью. Девушка поднесла другие, «под золото», которые я тоже примерила, но выглядело это как цыганщина.

Сережки.

Через час мне нужно было ехать на Позняки на маникюр. Я прошла в примерочную, переоделась и мы вместе с мужем вышли из салона. Сережки остались у девушки-продавца.
Но вспомнила я о них только в салоне, когда уже села за столик.
Тут же стала искать номер салона в интернете и позвонила туда.
Я совершенно не волновалась. Я ходила не в супермаркет, где людской поток , не на рынок, а в дорогой бутик. Сейчас девушка вспомнит ситуацию и найдёт сережки.
Трубку взяла другая девушка, которая сидела за стойкой ресепшена, она сказала, что та, которая меня обслуживала, сейчас с клиенткой, но она освободится и перезвонит.
Я все ещё не волновалась, хотя скепсис наблюдающих в салоне, где я делала маникюр уже повис в воздухе.
-Даже не сомневайтесь,- сказала я.- Мы были одни клиенты. Она вспомнит, куда положила и перезвонит.
Спустя 10 минут перезвонила девушка-продавец и сказала, что вообще, не помнит, как и что происходило. Она только помнит, что подала мне две пары серёжек, а куда я дела свои — нет. Я описала ей, как они выглядят, но девушка сказала: «Я не помню, извините, у меня сейчас клиентка».
Затем я позвонила мужу и попросила поехать в салон поискать самому. Сережки не иголка, но они могут просто не знать, как они выглядят и не найти. Волнения все ещё не было. Это просто недоразумение. Мы не в гетто. Это центр столицы. Практически Крещатик, и персонала 3 человека.
Спустя полчаса я вызвала такси и приехала в салон. В салоне уже 2 часа примеряла платья невеста. Я подошла к администратору за стойкой и тихо попросила ещё раз пересмотреть все украшения.

Все зависит от владельца бизнеса. 

Она вышла из-за стойки и начала искать. Моих серёжек среди всего стеклянного великолепия там не оказалось.
Администратор вызвала владелецу салона. Она приехала и сказала, что у неё камеры выведены на телефон, но видно не очень хорошо. Основная запись с сервера у охраны м их не будет до понедельника. Пока мы синей разговаривали, она несколько раз спросила меня, уверена ли я, что была в серёжках до примерки. Я показала фото , которое выставила в фб под названием «цвет настроения синий». На что владельца мне сказала: «А откуда я знаю, куда вы их дели с 10 утра до 17 вечера?»
Разговаривать дальше в принципе, смысла не имело. Я повернулась к девушке-продавцу и сказала: Поищите, пожалуйста, украшение. Возможно,серёжки просто упали. Я бы не хотела привлекать полицию». Но вызывать наряд все же пришлось. Перед самым появлением полиции девушка-продавец вдруг вышла из салона и направилась через улицу. Я указала на это владелице и попросила ее вернуть. Нельзя выходить из помещения до приезда полиции. Она попросила другую девушку вернуть ее. На вопрос владелицы, куда-то ты собралась, та ответила, что хотела купить себе кофе.
-В салоне есть кофемашина,- тихо сказала владелица.

Полиция. 
Через минуту приехал наряд. Претензий к полиции у меня нет, они посмотрели видео с телефона, на котором, конечно, не лучшее качество, и начальник сказал: Так вот же видно, как она снимает сережки и кладёт их в ладошку девушке!»
-Я не уверена, что это движение можно трактовать как снятие серёжек.
-А как?- спросил полицейский,- почесать за ушами?
Полицейский предложил мне пройти в участок ( это соседнее здание, Прорезная, 12), и все вместе — мы с мужем, продавец и владелица пошли за полицейскими. Там мы еще раз смотрели часовое видео, и уже сотрудник уголовного розыска сказал собственнице: Да тут же все видно. Как она снимает сережки, как передаёт их девушке, как та их кладёт на столик».
Ответ владелицы был таким: «Ну, мы не несём ответственности за оставленные вещи. Как в супермаркете»
Разумеется, мы написали заявление. Разумеется, я это так не оставлю и при любом развитии событий буду подавать в суд на салон.
Я давно смирилась с финансовыми потерями, господи, мы потеряли гораздо больше, чем серёжки с бриллиантами.
Но я все никак не могу смириться с человеческой жадностью, глупостью и непониманием, что деньги- ничто. Репутация- все.
P.S. На фото оставшееся от комплекта кольцо, подаренное мне мужем на День Св. Валентина в 2007м.